Мне снятся дурацкие сны, я погрязла в делах и проблемах.
Мне хочется в пустоту, черноту, небытие, туда, где нет времени, вещей, людей, а главное, языка, этого пресловутого инструмента cogito, создающего мой текст. Этакое экзистенциальное пространство, где есть ты, твоё существование и больше ничего, пустота. И я не лечу в тот идеальный мир романтиков от грязной повседневности, нет. Мне не хватает ума или таланта, чтобы увидеть, познать прекрасное в окружающем, решить проблемы (или хотя бы не думать о них). Я смотрю на полотне импрессиониста только на черные мазки, но предчувствую и другие цвета, красивые и притягательные, и не могу оторвать своего застывшего взгляда от этого цвета, который значит лишь тень и свет. Это как пытаться дотянуться до спелого плода, бросить всё и уйти, хотя можно было легко подставить любую табуретку и достать его.
И при этом я знаю, что никуда не уйду (в желанное экзистенциальное бытие-небытие), даже метафорически: я продолжу писать свой доклад для завтрашнего семинара (он должен будет войти в мой туманный диплом), заберу новенькие перешитые сапожки, а потом отправлюсь в Аэлиту и два с половиной часа буду смотреть фильм Лукино Висконти, и только поздно вечером я обращу свой взор к векам, к блаженной пустоте существования. Но совсем ненадолго, ведь сон и смерть так похожи — в них нет времени, только сон — это мгновение, а смерть — это вечность.